Досуг в череповце

Досуг в череповце - Нет, Натти, закон есть закон, его нарушать нельзя. Иначе ты попадешь в беду, и это будет тяжким горем для всех нас. Правда, сынок? Воскликнул охотник и взглянул на юношу дружелюбно и с явным интересом. В тебе, мой мальчик, течет настоящая, горячая кровь. И я готов сказать это в лицо судье Темплу и любому другому судье на свете. Как ты полагаешь, Джон, верно я говорю, что Оливер надежный друг, своих не предаст? Он делавар и мой брат, ответил могиканин. Молодой Орел отважен, он станет вождем. И никакой беды не произойдет. Ну хорошо, хорошо, прервал их юноша несколько нетерпеливо. Не будем больше говорить об этом, друзья мои. Если даже я и не обладаю теми достоинствами, которыми наделило меня ваше пристрастное ко мне отношение, можете быть уверены, что я с вами на всю жизнь, и в беде и в удаче.

Старики умолкли как видно, они привыкли повиноваться юноше. Некоторое время все череповец молчали, занятые каждый своей удочкой. Какое нынче прекрасное, гладкое озеро! Сказал наконец Эдвардс, как видно, лишь для того, чтобы нарушить в он чувствовал, что именно ему надо возобновить разговор.

Доводилось ли тебе, Натти, когда либо видеть его таким спокойным и безмятежным? Я знаю воды Отсего вот уже сорок пять лет, ответил Кожаный Чулок, и могу сказать, что во всей стране не сыщешь более чистых ручьев и лучшей рыбы, чем здесь. Когда то здесь не было хозяев, да да! И как же привольно жилось тогда Натти Бампо! Дичи было сколько душе угодно. И никто не посягал на эту землю, никого здесь, кроме меня, и не было, разве что иной раз пройдет через горы отряд охотников делаваров или проберется сквозь чащу разбойник ирокез с ружьем. Там, в долине, к западу отсюда, обосновались два или три француза они женились на индейских женщинах, еще иногда приезжали из Вишневой долины шотландцы и ирландцы, одалживали у меня пирогу половить окуней или форель.

На совете и Соколиный Глаз курил трубку, потому что мы любили его. Нет, нет, Джон, сказал Натти, я не был вождем, по этой части я ничего не смыслю, да и кожа у меня белая. Но охотиться в здешних краях было славно, мой мальчик, и так оно осталось бы и по ею пору, кабы не толстый карман Мармадьюка Темпла да кривые пути закона.

Но, я думаю, грустно было бродить в горах всегда одному и в одиночестве бороздить воды этого прекрасного озера, проговорил Эдвардс, обводя взглядом берега и сверкающие золотым колосом поля, то здесь, то там оживлявшие поросшие лесами холмы. Разве не тосковал ты здесь, не имея поблизости никого, с кем можно было бы перекинуться словом, рассеять печаль? Нет, я не томился одиночеством, ведь я уже сказал, ответил Кожаный Чулок. Когда деревья начинали покрываться листвой и с озера сходил лед, здесь было как в раю. Я пятьдесят три года хожу по этим лесам, и больше сорока лет живу в них, и за всю свою жизнь нашел лишь одно место, которое пришлось мне еще больше по душе, да и то только для глаза, а не для охоты и рыбной ловли. Где же оно? Спросил Эдвардс.