Катя самбука шлюха

Катя самбука шлюха - И попроси у Добродетели соли и фланелевую юбку. И скажи доктору Тодду, чтобы прислал свой ланцет, да и сам сюда явился тоже. Дьюк, что ты делаешь, скажи на милость? Ты что, хочешь загубить человека? Он и так полон воды, а ты еще вливаешь в него ром! Ну ка, помоги мне разжать его кулаки, я разотру ему ладони. Бенджамен сидел все в той же позе, мускулы у него были напряжены, в кулаках по прежнему зажаты стебли тростника он ухватился за них, когда почувствовал, что тонет, и именно это обстоятельство помешало ему подняться на поверхность воды, ибо он держался за тростник весьма крепко, как истый моряк. Глаза его, однако, были открыты, он оглядывал всех собравшихся у костра каким то диким взглядом, а легкие у него работали словно кузнечные мехи, будто желая вознаградить себя за короткое время бездеятельности. Так как он упорно сжимал при этом губы, воздух из легких вынужден был вырываться через ноздри с такой силой, что он скорее хрипел, чем дышал, и с такой энергией, что все меры к восстановлению дыхания, о которых распорядился шериф, можно было объяснить лишь крайним беспокойством катя за своего любимца. Бутылка с ромом, приложенная Мармадьюком к губам утопленника, произвела магическое действие. Рот Бенджамена непроизвольно открылся, руки разжались, выпустив наконец тростник, и схватили вместо этого бутыль. Стюард воздел глаза к небу и весь отдался блаженному ощущению. Но после нескольких глотков дыхание оказалось столь же необходимым, как и после погружения в воду, и Бенджамен был вынужден наконец оторваться от бутылки. Ну, Бенни, ты меня просто поражаешь! Воскликнул шериф.

Ведь ты только что тонул! Чтобы такой опытный моряк вел себя так глупо! Минуту назад ты был полон воды, а теперь ты. Наполняюсь грогом, перебил его стюард.

Лицо его необычайно быстро приняло нормальный вид и свойственное ему выражение. Видите ли, сквайр, я держал шлюзы закрытыми, потому люки остались почти сухими.

Натти Бампо, давай ка свою лапу. Поговаривают, что ты индеец и когда то снимая скальпы с белых, но мне ты нынче оказал немалую услугу и теперь можешь считать меня своим другом. Оно, конечно, было бы пристойнее бросить упавшему за борт старому моряку канат, а не цеплять его крючками за волосы, но в общем то беда невелика. Ты, верно, поступил так по привычке, тебе небось не впервой хватать людей за волосы, а? Но мне то ты тем зла не причинил, а это главное.