Шалавы ростова

Шалавы ростова - Джейк, прости. Все в порядке. Но поторопись. Руперт ворвался в Олимпийскую деревню двадцатью минутами позднее и потратил еще десять минут на шалавы с охраной. Не столько потому, что был чертовски пьян, сколько потому, что пребывал в диком неуправляемом состоянии. В конце концов, его попустили и он обследовал все комнаты на треьем этаже, пока не нашел ту, в которой жил Джейк. Тяжеловесы спали сладким сном и не обращали никакого внимания на шныряние по комнате Руперта. Он искал под кроватью, в душе и даже в холодильнике. Потом он заглянул в ящик письменного стола. Паспорт и туалетные принадлежности Джейка отсутствовали.

Как и одежда, кроме красной куртки, бриджей, набора белых рубашек и сапог, которые болтались на гвоздике в шкафу. В ящике стола осталась одиноко лежать только фотография Тори и детей. Будто Джейк оставил самую важную часть своей жизни позади.

ЭПИЛОГ На следующий день Руперт Кэмпбелл Блэк прошел свое первое собеседование в избирательном комитете о трепещущих цветах. Там был всего ростова не очень приятный момент когда глуховатая старушка Лэди Оукридж, ни разу в жизни не читавшая газет, поинтересовалась у Руперта жил ли он или его жена когда нибудь в этом избирательном округе. У всех присутствующих перехватило дыхание. Моя жена определенно будет из этого избирательного округа, с умным видом ответствовал Руперт.

Мне кажется, нам нужно взять его на заметку. Ты был великолепен, сказала Аманда по дороге в Лондон и похлопала его по ноге. Верняк. Премного благодарен.

Сам Руперт с интересом прислушивался ко всем составным частям своего тела и думал насколько его хватит, слушать собственное ворчание по поводу улиц с односторонним движением и соседских скандалов. Он вывалился из цепи на два месяца и теперь осознавал, как непростительно упустил шоу скачки. Он просто обязан вернуться на Олимпию. О, черт, вырвалось у Аманды уже на подъезде к ее дому в Ратленд Гейте.